Однако далеко не все подобные операции заканчиваются удачно. Одной из российских жертв пластической хирургии стала Вера Алентова. Операция изуродовала одну из самых красивых актрис Советского Союза: один глаз у нее стал меньше другого, а вокруг губ видны вытянутые рубцы.
Омолаживаться или нет – вот в чем вопрос. И если уж решилась на операцию, куда податься простой павлодарской женщине со средним достатком? В Москву? Санкт-Петербург? Новосибирск? Алматы? Или же довериться своим, павлодарским хирургам? Сумеют ли местные эскулапы сделать все на высшем уровне, следят ли они за новыми разработками в области пластической хирургии? Обо всем этом накануне женского праздника мы спросили у павлодарского пластического хирурга Алексея Перервы.
– Раньше у пластических хирургов была тенденция – во время подтяжек посильнее натянуть кожу, чтобы достичь максимального омолаживающего эффекта, – сразу начинает с профессиональных нюансов доктор. – При круговой подтяжке кожу тянули так, что точка из района мочки уха оказывалась над ухом. В результате лицо принимало маскообразную форму. Или, как у Киркорова, возникал эффект «рыбьего глаза». Сейчас так сильно не перетягивают, убирают понемножку. И цель операции стала совсем другой: не нужно добиваться, чтобы женщина выглядела моложе на 15 лет, пусть она выглядит на свой возраст, но очень хорошо. Чтобы знакомые не расспрашивали: мол, ты что, кожу подтянула, а интересовались: на море съездила? Влюбилась? Недавно оперировали немку из Германии, делали круговую подтяжку. Она была в восторге, но попросила подробную выписку, объяснив: «Вернусь домой – муж заподозрит, что нашла молодого любовника».
Как оказалось, несмотря на кризис, у Алексея Перервы практически ни одного рабочего дня не проходит без операции. Потому что при хорошем качестве в Павлодаре самые низкие цены. К примеру, круговая подтяжка обходится у нас пациенту в 120 тысяч тенге, то есть, меньше чем в тысячу долларов, а в Германии она же стоит порядка 12-15 тысячи евро. В Новосибирске или Омске – 3 000 долларов, в Москве – от пяти тысяч долларов и выше, в зависимости от имени специалиста.
– Конечно, у нас компьютер не устанавливает микроклимат в операционной, но техника самих операций в Павлодаре ничуть не хуже, чем в Москве, Питере, Ярославле или, скажем, Новосибирске, – говорит Алексей Перерва. – И шовный материал у нас тот же.
Для наглядности доктор показывает фотографию мужчины, у которого был вдавленный перелом носа. После длительных консультаций тот поехал оперироваться в одну из дорогих московских клиник.
– Ринопластика детально отработана, берется забор хряща с ребра и укладывается на переносицу как вкладыш, – рассказывает мой собеседник. – Но вместо хрящевой части московский хирург почему-то взял костную. Это дилетантство, просто дикость какая-то.
В результате пациент вернулся с еще более раскуроченным носом, чем тот был до операции. Поехал в Омск, где ему заявили – прооперируем, но гарантий никаких не даем. Вернулся в Павлодар, доверился, наконец, земляку, в результате имеет теперь нормальный нос.
– Я не призываю всех оперироваться только у нас, но павлодарцы, сделавшие пластику в той же Москве, в результате остаются бесхозными, – говорит Перерва. – Прооперировались они в Белокаменной, пожили там от силы неделю, и уехали. Чтобы получить потом какую-то консультацию, нужно опять ехать в такую даль и вылавливать своего врача, причем не исключено, что тот будет бегать от проблемных пациентов. И его консультация обойдется примерно в ту же сумму, что дома сама операция.
Самая распространенная операция в Павлодаре – блефаропластика, то есть подтяжка век.
– Всю жизнь человек бегает по урологам, ищет у себя заболевание почек, из-за которого у него, по его же мнению, мешки под глазами. – рассказывает Алексей Перерва. – А на самом деле это параорбитальные грыжи, которые легко убираются. В последнее время среди совсем молоденьких девушек стало в порядке вещей убирать азиатский тип глаз. Так и просят – сделайте европейские. Физиологической особенностью азиаток является припухлость и отсутствие складки на верхних веках. Кожа лежит на ресницах, которые из-за этого опущены вниз, их не накрасишь. Тени тоже трудно накладывать. Делаем складочку, и глаза начинают казаться больше, и с макияжем никаких проблем. Восточный разрез при этом остается.
Вторая по распространенности операция – отопластика, когда торчат уши. Как правило, приходят девчонки 15-16 лет перед выпускными вечерами.
– Обратите внимание на фото, – снова открывает свой архив доктор. – Перемена разительная: приходят закомплексованные, замкнувшиеся в своей коробочке, с нахмуренными лбами девочки, а после операции смотрят на себя в зеркало и рот расплывается в улыбке. В такие моменты я себя считаю не хирургом, а психологом.
– А как вы относитесь к липосакции, есть смысл ее делать, если женщина и после операции не в силах ограничить себя в еде и вести более подвижный образ жизни? – интересуюсь я.
– Эта операция из цикла контурной пластики. Речь не идет о похудении, когда зашла толстая женщина, ей понемножку отовсюду убрали, и она вышла худой. Убирается конкретно проблемный участок тела, чаще всего – галифе. Приходит девушка, худенькая, аккуратненькая, стройненькая, а на бедрах у нее жировая ловушка. Она себя до изнеможения довела спортзалами и диетами, а галифе как торчало, так и продолжает торчать. Человек поправляется не потому, что у него становится больше жировых клеток, а потому, что клетка растет в объеме. Мы убираем часть таких клеток, и даже если в будущем девушка начнет полнеть, область галифе у нее будет поправляться медленнее, чем остальные места.
– А как вы сами считаете, подобные операции – жизненная необходимость или все-таки больше блажь?
– Если у молодой женщины в результате беременности и родов отвис живот, стала дряблой кожа на нем, его однозначно нужно убирать и жить дальше красивой.
– А когда молодые девушки с красивой грудью начинают ее себе увеличивать?
– Здесь, конечно, все не так однозначно. Вот, смотрите, девочке 18 лет, я прозвал ее Памелой Андерсон (доктор демонстрирует очередное фото). Когда она пришла ко мне на консультацию, я был против операции. Убеждал – забеременеешь, гормональный фон изменится, потом еще уменьшать будешь. Но переубедить не удалось.
– А потом девушка сможет кормить ребенка этой своей грудью?
– С этим все в порядке. Раньше нельзя было, сейчас импланты совершенные, молекулярная сетка на них меньше, молекулярная масса геля – больше. Говоря проще, капсула очень прочная, исключена всякая возможность того, что гель сможет пропотеть, просочиться через сетку и попасть в грудное молоко. Если раньше капсулы нужно было менять через каждые пять-шесть лет, то сейчас они устанавливаются пожизненно. Но я своим пациентам советую на время кормления грудью все-таки капсулы вытаскивать, так как кожа растягивается, и результаты операции вполне вероятно пойдут насмарку, грудь обвиснет.
– От каких операций вы испытываете большее удовлетворение?
– Ну, конечно, не от имплантатов. Вот пришла девочка, ее в детстве собаки покусали, одно из нижних век все в шрамах, форма глаза неровная. После двух пересадок полосок кожи с верхнего века над другим глазом мы смогли вернуть ей привлекательность. И было так хорошо на душе!
– А жену свою уже «правили»? – интересуюсь я под конец.
– Пока ей некогда, она много времени проводит с детьми. Но и надо, и можно, и обещал ей. И буду делать.
На снимке: Алексей Перерва с «грудью» в руке