Инструмент больше музыканта, на нем играющего? Ничего особенного, ведь учиться никогда не рано, - уверены педагоги и сами юные дарования.
Шести-семилетние ученики музыкальной школы-интерната для одаренных детей вовсю осваивают инструменты размером больше них самих. Чем, конечно же, удивляют непосвященных в музыкальное искусство людей.
- Один из довольно крупных инструментов - виолончель, - рассказывает заместитель директора музыкальной школы-интерната для одаренных детей по профильному обучению Меирман Алимкулов. - Каждый год на этот профиль мы набираем от двух до четырех первоклассников. Это как раз самые младшие наши ученики - дети шести-семи лет.
Посмотреть на «первашей» мне не удалось, они за день до этого сдали экзамен и занимались в другом помещении. Зато я застала второклассников.
- Адина, покажи, как ты играешь, - просит Меирман одну из присутствующих учениц - хрупкую, маленькую девочку.
Она уверенно достает табуреточку, ставит под ноги, разместить виолончель ей помогает мальчик из класса постарше, и Адина начинает играть.
- Виолончель - необходимый инструмент во всех оркестрах, начиная с симфонического, камерного и заканчивая народными, - говорит мой собеседник. - Это - особый тембр и краски. Виолончелистов сейчас вообще - дефицит. Здесь нужно иметь очень тонкий слух. Мамы и папы сначала пугаются, когда мы предлагаем им отдать своих детей учиться играть на этом инструменте: что за непонятная огромная скрипка? Разве что стоит на полу, а не в руках держится. Но потом понимают, что к чему и соглашаются. Вот у нас учится в пятом классе Сергей Фатеев. Поступал он после подготовительной группы в семь лет. Выбрал виолончель и сейчас показывает очень хорошие результаты. Сложность игры на этом инструменте и в том, что на грифе нет никаких пометок, ученик должен помнить и слышать, как правильно зажимать ноты, причем струны еще не тоненькие - нужны усилия, чтобы играть.
В музыкальной школе есть подготовительные курсы, на которых занимаются дошкольники. Потом, когда они приходят поступать в школу, уже знают, чего хотят. Другой вопрос - насколько это реально и подходит именно им.
- Мы советуем детишкам выбирать несколько инструментов, - продолжает Меирман, - которые им нравятся, а затем даем свои рекомендации. Родителям сразу говорим - не обижайтесь, но ребенка мы будем осматривать досконально: разглядывать, щупать, чтобы проверить насколько развита мышечная масса. Духовики смотрят на строение зубов и тела: нужен крепкий животик, пухлые губки. Пианисты просят ребят в теле - звук будут выдавать на инструменте мощный, сильный. Баянистам тоже нужны крепкие ученики. Скрипачи на пальцы смотрят в первую очередь - нужны тонкие, длинные. У пианистов тоже могут быть длинные пальцы, но главное, чтобы рука сама была большая, ладонь широкая, чтобы получалось охватывать все клавиши. Быть гитаристом очень сложно с короткими пальцами. На фортепиано приходится мучиться, если нет подушечек на пальцах. Были ученики, которые заявляли - хочу играть на скрипке, а у них - рука по форме квадратная. Ну, какая скрипка? Он не дотянется просто пальцами - строение руки не то. Это - либо баянист, либо пианист. Или, наоборот, - у ребенка длинные пальцы, ему хочется на фортепиано играть. А на нем не получится, зато для той же скрипки - самое оно. Исходя из всего этого, детей приходится распределять не только в зависимости от их желаний, но и в соответствии с физическими особенностями.
- Сначала мы хотели отдать сына на духовое отделение, - говорит мама ученика Артура Ольга Ахундова, - но учителя нас переубедили и уговорили идти учиться играть на баяне. Поначалу мы сомневались, но теперь, когда я слышу, как мой ребенок исполняет пьесы, мне очень нравится, и ни капли не жалею об этом решении. Если сыну нужно куда-нибудь принести свой личный инструмент, загружаем папу. В школе Артуру помогают преподаватели.
- Маленьким баянистам мы особо не разрешаем поднимать инструмент, - говорит Меирман. - Конечно, носить приходится иногда, но злоупотреблять этим никак нельзя, иначе дети у нас будут все низкорослые, как тяжелоатлеты. Плюс у нас ведь и девочки играют на баянах и аккордеонах. Поэтому на уроках у каждого ребенка есть своя табуреточка и стульчик, под их рост, которыми они пользуются. Ученик садится, и ему на колени ставят баян. С виолончелью проще: она хоть и большая, но полегче.
Рояль, понятное дело, носить не приходится. Но вот играть на нем или фортепиано малышам тоже весьма не просто. Там - большие клавиатуры, которые надо охватывать полностью, к тому же музыканту нужно успевать сразу выполнять несколько функций. Однако, если сердобольным родителям можно для ребенка подобрать инструмент полегче, то от игры на фортепиано не уйти никому из учащихся.
- Так или иначе, все дети учатся играть на фортепиано, - сообщает педагог. - Это базовый инструмент. Кстати, баянисты, как правило, очень хорошо играют на нем, потому как это очень связанные инструменты. В большинстве своем, музыка, которую играют баянисты - фортепианная. Баян - очень сложный инструмент, фактически - это целый маленький орган: тут и мех, и две клавиатуры, причем совершенно разные. Есть еще выборный баян, там еще сложнее. У меня сын Олжас тоже учится на баяниста. Он сам выбрал этот инструмент, плюс, у него есть предрасположенность к нему, что помогает добиваться положительных результатов.
В Республике поднимался вопрос об открытии конкретно баянной школы, - продолжает Меирман, - потому что повсюду активно поддерживаются национальные центры различных культур, а баян - одна из главных составляющих народной музыки. И в нашей области задумывается подобная школа, так как павлодарские ученики считаются очень перспективными в этом плане. Такого мнения о них и доцент Казахского национального университета искусств Дамир Султанов. Он не раз работал с нашими детьми, проводил мастер-класс в Баянауле, где ребята присутствовали. Говорил, что считает их очень способными, поэтому каждый раз приезжает с удовольствием.
Еще один из крупных инструментов - валторна.
- Это духовой инструмент, - поясняет Меирман. - На него тоже приходится уговаривать родителей, потому что им он незнаком, и когда они его видят, то понимают, что он больше их ребенка. К такому инструменту ученика нужно подготавливать, но если наши педагоги видят, что у малыша есть все предпосылки к игре на нем - челюсти и губки, как надо, то потихоньку ведут к тому, чтобы ученик выбрал именно его.
Бывает, что ребенок или его родители отказываются от предложенного учителями инструмента. Тут нужно понимать, что мы действуем не из собственной прихоти, а реально оцениваем способности и физические составляющие ребенка. Поэтому в случае отказа, обучать не беремся. Не будет результата. А мы работаем на него.
Несмотря на то, что в первом классе еще только приучают к правильному становлению аппарата для игры на том или ином инструменте, в конце учебного года дети сдают уже какую-то программу. К пятому классу вовсю вывозим на конкурсы. Кто-то ездит и раньше, это зависит от уровня игры. На инструментах должны быть годы наигрыша. Первоклассников мы не отпускаем ни на какие конкурсы, потому что еще просто рано. Мы - специализированная музыкальная школа, нам недостаточно, чтобы ребенок вышел на сцену, и ему похлопали от умиления - мол, такой маленький играть научился. Но, вообще, у первоклассников - отличные показатели в плане обучения. В этом возрасте дети очень восприимчивы к чему-то новому и впитывают знания, как губки. И нам проще их учить.
На фортепиано, виолончель или скрипку набор в музыкальной школе ведется только с первого класса, а, например, в духовое отделение может быть добор и во втором, и в третьем и даже в четвертом классах. Тут «духовики» даже предпочитают брать детишек постарше, потому что они покрепче физически, что необходимо для игры на подобных инструментах.
- Конечно, в первую очередь мы стараемся брать мальчиков, они, как правило, показывают результаты лучшие. И более востребованы. Особенно в игре на виолончели. По-моему, это связано с другим типом мышления, который как раз необходим в музыке. Хотя виолончелисты у нас, как и пианисты и скрипачи, чаще девочки.
Казахские народные инструменты в основном - компактные, но если раньше на них играть приходили только дети-казахи, то в последнее время в школе увеличилось число желающих на них играть ребят из смешанных браков.
У нас есть ученица-второклассница Алина Берекаева, - рассказывает Меирман. - Такая беленькая, светленькая, абсолютно славянской внешности девочка. Мама - русская, а папа - казах. Сама говорит на двух языках совершенно свободно, а казахскому еще многих казахов сможет поучить. Пришла к нам по своему желанию - хочет играть на домбре. Ни на что другое даже не смотрела. У Дарины Мельниковой наоборот: мама - казашка, папа - русский. Она - тоже скорее славянской внешности, а учится в казахском классе играть на кобызе. Девятиклассник Алексей Лодочников воспитан опекунами-казахами, и его родным языком скорее можно назвать казахский, несмотря на опять же типичную славянскую внешность. Занимается пением с домброй, проще говоря - акын - импровизирует на казахском языке и тут же исполняет придуманное.
Не каждого ребенка можно научить играть. Выдрессировать - да, можно, но искусством это потом не назовешь. Мы стараемся отобрать детей, которым дано быть музыкантами. Этот талант либо есть, либо его нет. И хорошо - не всем же идти в музыку. Хотя ей в общих чертах, я считаю, нужно учить всех. Если не говорить о творческих и эмоциональных составляющих, то музыка дает понимание законов логики. Музыканты отлично разбираются в математике. Музыка вмещает в себя и литературу, и историю. Мы не можем учить сонату с ребенком и не знать композитора, стиль произведения, эпоху в которой он родился. Вплоть до того, как одевались люди в это время, кто еще из известных личностей жил. Музыканты отличаются и своим поведением - это другие дети. Здесь мы не загоняем их в тиски. Они спокойно могут подбежать к директору или завучу, обнять, спросить, как дела, поговорить. Но при этом они знают субординацию, правила этики. В музыке есть потребность у каждого из нас, просто для многих - это вопрос настроения и развлечения, а для кого-то - дело всей жизни.