Внеочередной мажилис

После января 2012-го, когда была сформирована нижняя палата в ее нынешнем виде, казахстанские партии, за исключением трех попавших в парламент, по традиции отправились в длительную спячку. Разве что ОСДП время от времени делала громкие, хотя и ни к чему не обязывающие заявления. Плюс «Руханият» с «Адилетом» однажды напомнили о себе, объявив о своем слиянии в новую партию, получившую название «Бирлик». Последняя осенью 2013-го провела презентацию, а затем тоже надолго затихла. Что же касается «Аула» и Партии патриотов Казахстана (ППК), то они вообще впали в беспрецедентно затяжной летаргический сон, который не смогли прервать даже президентские выборы.

 

Вообще, смысл существования большинства из этих политических объединений вызывает серьезные вопросы. Складывается стойкое ощущение, что они выполняют, в лучшем случае, роль массовки, создающей иллюзию многопартийности в Казахстане. У них нет ни серьезной социальной базы, ни внятных идеологических установок, ни более или менее популярных лидеров. А порой и вовсе приходится сталкиваться с удивительными фактами.

 

Например, в период с 2002-го по 2009-й в соответствующем законе РК присутствовала следующая норма: «Для государственной регистрации политической партии в ее составе должно быть не менее пятидесяти тысяч членов партии, представляющих структурные подразделения (филиалы и представительства) партии во всех областях, городе республиканского значения и столице, численностью не менее семисот членов партии в каждой из них». А теперь взгляните на итоги выборов в мажилис, состоявшихся в 2007-м: за ППК проголосовало чуть больше 44-х тысяч казахстанцев, за «Руханият» - лишь 24,3 тысячи. То есть, даже меньше того минимального количества членов (50 тысяч), которое должна насчитывать каждая партия для прохождения госрегистрации. Это давало серьезные основания предполагать, что цифры, представленные ими в Минюст, были дутыми, а многие так называемые члены этих политических объединений – «мертвыми душами». Иначе говоря, напрашивалась серьезная проверка. Однако уполномоченный госорган сделал вид, что ничего не произошло. Тогда как списки «неугодных» партий он просматривает буквально под микроскопом.

 

По итогам следующих выборов в мажилис, состоявшихся в январе 2012-го, в аналогичной ситуации мог оказаться «Адилет» (45,7 тысячи голосов), но тремя годами раньше в законодательство были внесены изменения, снизившие минимальный порог численности членов каждой партии по стране до 40 тысяч. Ненамного больше (57,7 тысячи) набрала ППК. В то же время, например, в Карагандинской области ППК и «Адилет», а также «Аул» получили от 231 до 390 голосов – это вдвое меньше предусмотренного законом минимального количества  членов в каждом из региональных филиалов партии.

 

Подобное уже само по себе является нонсенсом. Поэтому, дабы сохранить хотя бы видимость соблюдения основополагающего принципа «перед законом все равны», Минюсту следовало бы либо тщательно проверить достоверность списков членов таких партий, либо поставить вопрос об изменении законодательной нормы, устанавливающей пороговые значения их численности.  

 

…Строить прогнозы на предстоящую избирательную кампанию – дело неблагодарное: как говорится, партии предполагают, а «Ак-Орда» располагает. Очевидно одно – то, что при любых раскладах «контрольный пакет» в парламенте достанется «Нур-Отану». Вопрос заключается лишь в том, сохранится ли тенденция к сокращению представительства этой партии в мажилисе (2007-й – 98 мест, 2012-й – 83), либо же, с учетом обещанного расширения полномочий законодательного органа и понятного желания власти перестраховаться, данная тенденция будет «заморожена». А от этого уже зависит все остальное – сколько политических сил, помимо «Нур-Отана», пройдут в парламент и сколько мандатов они получат.  

 

 

К сожалению, ни «Ак жол», ни КНПК, то есть соответственно как бы «правая» и как бы «левая» партии при центристском «Нур-Отане», особого оживления в жизнь мажилиса не внесли. Да и, честно говоря, до сих пор не совсем понятно, с какой целью (помимо, разумеется, получения депутатских значков) они пришли в парламент, какую идеологию проповедуют, на какую социальную базу опираются. Особенно это касается КНПК: она эксплуатирует все еще привлекательную для отдельных слоев населения идею, однако по факту дискредитирует ее. Конечно, по-другому, чем, скажем, КПРФ (та все явственнее склоняется к националистической и православной риторике, заставляя своего основателя, лежащего в мавзолее, переворачиваться в гробу), но хрен редьки не слаще. И КНПК, и «Ак жол», хотя и называют себя конструктивной оппозицией, на самом деле придерживаются линии откровенного соглашательства, не рискуя оппонировать «Нур-Отану» по принципиальным вопросам, их представители в парламенте, за исключением, может быть, лидеров фракций Азата Перуашева и Владислава Косарева, мало известны казахстанцам. Конечно, не исключено, что власть снова поддержит их, прежде всего «Ак жол», своим административным ресурсом, но вряд ли это встретит понимание со стороны политически активной части населения.

 

Партия патриотов и «Аул», аутсайдеры последней избирательной кампании, набравшие по ее итогам соответственно 0,83 и 1,19 процента голосов (еще меньше, 0,66 процента, получил «Адилет», но он уже прекратил свое самостоятельное существование), по хорошему, должны бы самораспуститься и прекратить морочить людям головы. Если, конечно, они сохранили хоть чуточку уважения к себе и к избирателям. Взгляните на ППК: и в 2007-м, и в 2012-м за нее проголосовало меньше одного процента казахстанцев, но после этого она палец о палец не ударила, чтобы улучшить свой результат. И с какими глазами «патриоты» теперь собираются выйти к избирателям?

 

Насколько можно судить, ППК изначально была призвана играть примерно такую же роль, какую играет в России ЛДПР. Она заключалась в следующем – создавать видимость фронды, но, когда потребуется, без колебаний вставать под знамена власти и идти в народ с патриотически-популистскими лозунгами. Однако Гани Касымов, хотя и является артистической натурой, оказался в этом плане менее способным актером, нежели Владимир Жириновский. К тому же рутинная работа по выстраиванию партийной структуры – явно не для него. А хороших помощников рядом не оказалось. К тому же что касается «патриотической» ниши в казахстанской политике, то здесь инициативу к своим рукам прибрали казахские националисты, к которым Касымов никаким боком не относится.

 

Впрочем, хотя ППК выглядит уже скорее политическим трупом, ее лидер нет-нет но дает о себе знать – то как сенатор, то просто как общественный деятель. А вот его тезка Гани Калиев, командующий «Аулом», и сам ушел в глухое подполье, и свою партию увел туда же. Впрочем, жители села, интересы которых вроде бы должны были защищать Калиев и его соратники, вряд ли сильно расстроились – многие из них и прежде узнавали о существовании такой партии лишь тогда, когда приходили на избирательные участки и заглядывали в бюллетень. Кстати, весьма симптоматичный факт: по итогам последних  выборов в парламент «Аул», как уже говорилось выше, заручился поддержкой лишь 1,19 процента избирателей, при этом лучшего для себя результата добился в самом большом городе страны – Алматы (2,63 процента), тогда как в двух северных областях –Костанайской и СКО, дающих половину казахстанского зерна, партия набрала соответственно лишь 0,53 и 0,56 процента. Можно ли после этого сказать, что «Аул» оправдывает свое название?

 

ОСДП на последних выборах получила ненамного больше голосов – 1,68 процента. Даже с учетом возможных подтасовок это крайне мало. А после провальной избирательной кампании партия пережила череду скандалов и демонстративных «хлопаний дверью»: ее покинули наиболее непримиримые оппозиционеры, рассорившиеся с Жармаханом Туякбаем и напоследок обвинившие его во всех смертных грехах. В результате ОСДП, с одной стороны, вроде бы серьезно ослабла, но, с другой, теперь может рассматриваться «Ак-Ордой» в качестве вероятного претендента на роль «конструктивной оппозиции», с которой можно полюбовно договориться и которая может вполне безболезненно (для власти, разумеется) заменить ту же КНПК на «левом» фланге мажилиса.  

 

«Бирлик» после своей презентации в ноябре 2013-го напомнил о себе лишь один раз, выступив с заявлением в поддержку проведения внеочередных президентских выборов. А где обещанная программа, где «крепкая команда с компактным аппаратом во главе с серьезными, профессиональными политиками», о чем говорил полтора года назад руководитель партии Серик Султангали? Впрочем, судя по его словам на той презентации, у «Бирлика» существуют большие проблемы с формированием собственной идеологической платформы, которая бы отличала его от других политических сил. «Мы за эволюционное обновление общества», «мы собираемся сделать упор на традиционные народные ценности», «самое важное для нас - сохранить общественное согласие и доверие между людьми, единство народа Казахстана»… В общем, многократно заезженная пластинка со стандартными лозунгами.

 

Хотя если вспомнить российский опыт, там тоже в свое время провернули подобную комбинацию – «Партию жизни» объединили с «Родиной», и на свет появилась «Справедливая Россия» с такой же расплывчатой и невнятной идеологией. Ее затем провели в Госдуму, и сегодня это фактически младшая сестра «Единой России», иногда недовольно хныкающая, но в общем-то вполне послушная. Может, и казахстанские политтехнологи, часто оглядывающиеся на опыт РФ, по этой же аналогии рассматривают «Бирлик» в качестве возможного младшего брата «Нур-Отана»?  

 

 

В общем, современный пейзаж на партийном поле Казахстана выглядит крайне уныло. И в такой ситуации многие надеются на появление новых политических объединений с молодыми и креативными лидерами, которые займут места тех, кому уже давно пора на заслуженный или не вполне заслуженный отдых.  

 

На днях один из главных идеологов «Ак жола» Бурихан Нурмухамедов дал интервью, в котором прямо заявил: «Никакой потребности среди избирателей в какой-либо новой политической партии я не вижу… Более того, имеющиеся партии достаточно полно выражают весь спектр, который сейчас есть».

 

Позволим себе категорически не согласиться с уважаемым политологом. И даже не в силу того, что было сказано выше относительно существующих в стране политических партий. Дело в другом. Последние полтора года, на которые пришлись война в Украине и создание Евразийского союза, со всей очевидностью показали, где проходит главная линия разлома в казахстанском обществе. И по этой линии страна оказалась расколотой на два непримиримых лагеря. Причем настроения в обоих из них все больше и больше радикализуются и требуют выхода (цивилизованного, хотелось бы думать), а значит, оформления в какие-то политические движения и затем, возможно, в партии.

 

Не случайно практически одновременно произошли два события, которые никак нельзя обойти вниманием: первое – резко активизировался Казахский национальный совет (КНС), второе – объявлено о предстоящем создании партии «Справедливость», которая будет стоять на позициях строительства справедливого и социального государства, а также интернационализма и, скорее всего, евразийства. То есть эти две силы расположатся на разных полюсах политического спектра и станут оппонировать друг другу. Причем по нескольким фронтам: одни – «правые», другие – «левые»; одни – националисты, другие – интернационалисты, одни – категорически против участия Казахстана в ЕАЭС, другие – за такую интеграцию...

 

На словах «спикеры» КНС пока открещиваются от намерения сформировать на базе движения партийную структуру, но чем черт не шутит? А приход в него таких людей, как Айдос Сарым и Расул Жумалы, дает надежду на то, что казахский национализм в версии КНС станет более цивилизованным и просвещенным, избавится от крайностей и радикализма, сильно пугающих неказахскую часть общества. Что же касается резких заявлений, которые иногда делает тот же Сарым, то в них чувствуются некая нарочитость и попытка следовать определенным «правилам игры».

 

Главным и пока, по сути, единственным «спикером» от будущей партии «Справедливость» является 37-летняя Олеся Халабузарь. Она – одна из очень немногих «нетитульных» (их фактически единицы), кто открыто, в СМИ дискутирует с отечественными национал-патриотами. Это требует определенной гражданской смелости, а значит, делает ей честь. В то же время, судя по выступлениям Олеси, в том числе недавнему в нашей газете (при обсуждении темы «Что изменится в стране, если к власти придут казахские националисты?»), ей не хватает теоретической оснастки и умения аргументированно, грамотно оперируя фактами, отстаивать свою позицию. Но, возможно, вокруг нее собираются некие интеллектуальные силы.  

 

Кстати, буквально на днях именно о Халабузарь и «Справедливости» весьма обстоятельно высказался в своем интервью одному из интернет-порталов Айдос Сарым. Наверное, неспроста – чует, откуда исходит угроза. Для тех, кто не читал, приведем один фрагмент: «Я считаю вредным создание как любой «евразийской» партии, так и левой партии, не укорененной в казахский контекст. Объясню, почему. В моем понимании евразийство в любом исполнении, с любой накачкой, с любым содержанием – это, прежде всего, эманации неоимперства, это, прежде всего, пророссийские проекты».

 

Насчет «вредности» Айдосу можно возразить. Да и вообще, появление любой новой партии, имеющей отличную от других идеологию, с одновременным выходом на политическую арену новых персонажей  вместо уже порядком надоевших и вызывающих лишь смертную скуку, стоило бы только приветствовать. Тем более когда речь идет о двух антагонистически настроенных партиях, причем не скрывающих своего антагонизма. Это в значительной степени оживило бы общественно-политическую жизнь в стране, позволило бы поднять  дискуссии между националистами и интернационалистами, между сторонниками евразийского будущего Казахстана и их оппонентами с уровня «облаивания» друг друга в соцсетях на уровень публичной политики и, возможно, даже на парламентский уровень…