Импонирующая черта павлодарской рок-команды «Лабастерхэб» - не-повторяемость. Ерлан Олжабаев, лидер и синоним группы, кажется, задался целью каждой песней, каждой новой музыкальной строкой преподносить слушателям сюрпризы. Никогда не угадаешь, какой будет следующее слово, куда повернет мелодия. И на эту легкую и гармоничную непоследовательность подсаживаешься. Может, поэтому творчество команды спустя 16 лет и пять выпущенных альбомов не утратило новизны и актуальности. И на встречу с Ерланом-«Лабастером» в акустическом проекте «Автопортрет», проводимом художественным музеем, меломаны отреагировали: «Дождались!»
- Мне по душе импровизации, - предупредил в начале выступления гвоздь программы и был последователен в своей непоследовательности. Для своего «Автопортрета» Ерлан выбрал как известные широкому кругу песни, так и забытые или впервые исполненные. На глазах у публики те и другие обретали новую жизнь в непривычном акустическом исполнении. Слушатели узнавали неизвестные ранее предыстории песен, новые ходы и просто предавались ностальгии о первой любви и советском детстве, уплывая по волнам неуловимых ассоциаций. И засыпали музыканта вопросами. Отвечая на них, Ерлан порой так увлекался размышлениями, что сам вопрос уже забывался.
- Вообще-то я немного сам не свой: из одного космоса попал в другой, - объяснил музыкант, прервавший выступления в конце прошлого года из-за рождения сразу двух сыновей. - Но надеюсь, что сегодня началось мое возвращение к музыке, а то гитару из чехла с декабря не вынимал.
- Как рождаются твои нелогичные и непоследовательные песни, и видишь ли ты сам в текстах и мелодии какую-то логику?
- Обо всем можно рассказать, кроме творчества. Скажем, в составе нашей группы нет профессиональных музыкантов. Был человек с образованием, так нам пришлось расстаться, потому что он не мог переступить через какие-то классические каноны. А я считаю, что в рок-музыке не может быть вообще никаких правил.
Я убежден, что песня хороша, когда рождается за считанные минуты. А откуда что берется в текстах, вообще не понятно. Например, мы были в гостях у Владимира Белканова в общежитии для театральных актеров. Там висели такие обои… ввиду того, что ремонта никогда не было, а в комнате употреблялись алкоголь и всякая снедь, - они обрели такой цвет и консистенцию… В общем, сразу после этого посещения родилась песня «Осеннее желтое сердце». Или однажды в дождливый день мне пришла СМС: «За нас осень плачет». Не понятно, от кого. И родилась песня «Буги» с такой первой строчкой. Или я зашел в соцсетях на страничку к совершенно незнакомому человеку и увидел черно-белую фотографию, где под лампой сидят десять молодых людей. И в это же время вышел фильм «Люди Х» с Росомахой. И из этого всего опять родилась песня. Буквально все может повлиять.
По-моему, в творчестве нет вообще никакой логики. Последовательности тоже никакой не наблюдаю. Она нужна, только когда альбом уже записан и нужно расположить песни в определенной очередности. Я и сам одни песни не понимаю и лишь догадываюсь о смысле других.
- В твоих текстах чувствуется литературный кругозор, есть перекличка с книжными образами. Какие авторы тебя обычно вдохновляют?
- Последний год я вообще ничего не читаю, элементарно не получается. Наверное, уже накопил какой-то объем... Всегда любил Достоевского, Мураками также вдохновлял. Вот это японское мироощущение, противопоставление Востока и Запада, путь самурая - мне это всегда было интересно.
- Какая-то у него тоже есть неопределенность, нечто неуловимое.
- Да, у него основной объект находится где-то в воздухе, и не на земле, и не на небе.
- Тебя называют Ерлан-«Лабастер». То есть группа стала уже синонимом тебя, ассоциируется с тобой. Тексты, музыка, подача тождественны твоим вкусам?
- В самом начале, в 90-е, пожалуй, даже тирания была в группе. Конечно, тексты и музыка и сейчас остаются мои, но аранжировки мы придумываем вместе. Каждый привносит что-то свое. Мои же предпочтения - музыка 60-х. Я считаю, что тогда и создавался эталон. Мелодика 60-х у нас отсутствует, но не без влияния, скажем так. И композиционное построение, и психоделические настроения, сама аура 60-х, эта расплывчатость, сюрреализм - все это мое с детства.
- Чтобы сохранять индивидуальный стиль и не сбиться на проторенную уже кем-то колею, тебе приходится изолироваться от чужих влияний, чужой музыки? Группа-то уже известная, ездите выступать по Казахстану, но все равно чувствуется некая обособленность.
- У меня такой принцип - периодически вообще исчезать, чтобы не засорять сознание. Это работает, точно могу сказать. Я могу целый год вообще не слушать музыку! Раньше меломанил по полной, у меня были залежи музыки, такой был в юности голод. Но я столько наслушался, что теперь меня очень редко что удивляет. Но классика есть классика: «битлы» и «Pink Floyd» - это уже корневые вдохновители.
- А менялось ли русло творческого течения со сменой музыкантов в группе?
- Лет шесть, как стали играть нынешним составом, репертуар постоянно обогащается за счет самых разных предпочтений, потому что все слушают абсолютно разную музыку.
- Говоря о раскрутке команды: кто и что этому способствует?
- Больше всего способствует, наверное, сарафанное радио, а в последние годы еще и Интернет. А когда еще его возможности не использовали, я приезжал в Алматы или Караганду просто потусоваться, попеть на квартирниках - и люди начинали подпевать, знали песни наизусть. Приятно, что, оказывается, все доходит, везде проникает, через друзей и знакомых распространяется.
- Кто помогает вам фиксировать материал?
- Дима-«Фаркоп» (Ширяев) всегда нас прописывал. Потому что он остро чувствует музыку, его не наколешь крутым менеджментом и клипами. Человек реально видит музыку через все красивые обертки. В последний раз он приезжал в Павлодар в 2010 году, и мы за неделю все записали, потом он свел. Это была колоссальная работа!
- Ты сегодняшний и ты в начале творческого пути - разные люди?
- Абсолютно. Все другое в голове. Песни вообще изменились. Раньше основной была музыка, теперь я больше упора делаю на тексты. Если выставляешь что-то на суд зрителей, на серьезном уровне, надо делать все максимально хорошо.