Нынешний наплыв беженцев в европейские страны – наиболее крупная переселенческая волна за последние десятилетия. Чем это грозит странам Европы, выяснял Forbes.
Существует несколько вопросов, на которые Европе предстоит ответить в связи с небывалым притоком мигрантов.
Эта мигрантская волна — явление разовое и она схлынет или же миллионы иностранцев ежегодно (только в Германии, по прогнозам, в этом году попросят убежища 800 000 человек) будут прибывать в страны ЕС с целью обосноваться там?
Скорой стабилизации в таких местах, как Сирия и Ливия можно не ждать, а значит, проблема возросшего наплыва мигрантов в Европу, видимо, одним 2015 годом не ограничится. Но столь сильный поток, как сейчас, необязательно будет длиться годами: нелегальный переезд в Европу – занятие недешевое (расценки «проводников» исчисляются тысячами евро за человека), у большинства потенциальных мигрантов просто нет средств на такое путешествие. По оценкам ряда экспертов, большинство сирийцев и иракцев, которые хотели уехать в Европу и были в состоянии найти деньги на дорогу, уже уехало. Их более бедные соотечественники оседают в соседних странах, прежде всего Турции и Иордании, где беженцев уже около трех миллионов. Это во много раз больше, чем в ЕС.
Способны ли страны ЕС принять такое количество беженцев?
Вице-канцлер ФРГ Зигмар Габриэль заявил, что Германия в состоянии принять и позаботиться о 500 000 беженцев. Это гораздо больше, чем те 160 000, распределить которые между разными странами в соответствии с определенными квотами предлагает сейчас глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер.
Вопрос квот стоит остро и уже разделил Европу. Италия и Греция, где в общей сложности находятся более 200 000 новоприбывших, бурно «за», так как это облегчит нагрузку на их переполненные лагеря и миграционные службы. Франция и Германия тоже «за», поскольку считают такую систему справедливой. Страны Центральной и Восточной Европы против: их общее отношение к мигрантам куда более настороженное и враждебное, чем в западной части ЕС. Великобритания тоже против, так как «борьба с диктатом Брюсселя» — политический evergreen в этой стране, готовящейся в 2017 году провести референдум о выходе из ЕС.
Ангела Меркель, ставшая для многих беженцев символом «доброй гостеприимной Германии», открытым текстом говорит о том, что экономическим мигрантам в ее стране искать нечего. Почти из 200 000 прошений об убежище, поданных в ФРГ за первые семь месяцев этого года, более 76 000 пришлось на граждан Албании, Сербии, Македонии и Косова — стран, где сейчас нет ни войн, ни диктатур, то есть почти в 100% случаев речь идет об экономических переселенцах. ЕС разрабатывает упрощенный порядок рассмотрения заявлений об убежище — и депортации тех, кому в нем отказано. Начать действовать он может уже в будущем году.
Приедут ли в Европу под видом беженцев тысячи исламских радикалов и террористов?
Исключать этого нельзя, хотя страхи кажутся сильно преувеличенными. Однако исламистам проще вербовать новых адептов в самой Европе за счет пропаганды в интернете, проповедей радикальных имамов и разного рода полуподпольных групп.
На стороне «Исламского государства» в Ираке и Сирии воюют уже несколько тысяч граждан стран ЕС.
Как показывает история терактов последних лет в европейских странах от взрывов 2005 года в Лондоне до нападения на «Шарли Эбдо», террористы отлично получаются из оболваненных и фрустрированных европейских радикальных мусульман — без всяких беженцев.
Ожидают ли Европу в результате мигрантского кризиса необратимые культурные изменения?
Население Евросоюза составляет около 510 млн человек. Даже если поддаться паранойе и вычесть из этой цифры всех мусульман как «неблагонадежных» (что не только аморально, но и просто не соответствует действительности), получим около 490 млн христиан, атеистов, буддистов, индуистов, агностиков, деистов и прочих «безопасных» с точки зрения исламофоба европейцев. Вряд ли даже прилив 2-3 млн беженцев (а пока речь идет о меньших цифрах) способен так изменить структуру населения Европы, что там произойдет культурная революция.
В странах ЕС существуют разные модели интеграционной политики – скажем, британская и французская различаются почти полярно, и к обеим есть много претензий. Отдельной проблемой, как выяснилось, являются страны Центральной и Восточной Европы (бывший советский блок), которые до сих пор не сталкивались с крупными потоками мигрантов и отличаются куда более массовыми ксенофобскими и расистскими настроениями, чем их западные партнеры по Евросоюзу.
На любой кризис можно смотреть по-разному: либо как на катастрофу, либо как на возможность что-то изменить к лучшему. Очевидно, что Европе все труднее будет оставаться такой, как сейчас – чем-то средним между союзом отдельных государств, конфедерацией и федерацией.
Серьезные проблемы вроде нынешних требуют единых и, самое главное, быстрых действий. Мигрантский кризис — шанс для ЕС сделать шаг к превращению в «Соединенные Штаты Европы». Или, наоборот, отступить назад, в мир прошлого, где каждый погибает в одиночку.