Из ожогового отделения первой городской больницы выписали пациента, пролежавшего здесь почти девять месяцев, пять из которых специалисты боролись за его жизнь. Об этом уникальном случае «Версии» рассказал знаменитый павлодарский врач Марат Канжигалин.
Несчастный случай, который привел 28-летнего рабочего на больничную койку, случился 18 января 2016 года. В то утро на АО «Каустик» произошла авария, в результате которой пострадали два человека. Сообщалось, что один из них с сильными ожогами 60 % тела доставлен в реанимацию первой городской больницы.
Позже врачи уточнили: у пациента 85 % ожогов. Больше о его судьбе долгое время ничего не сообщалось. В начале июня мы разговаривали о нем с заведующим ожоговым отделением первой городской больницы Маратом Габдулловичем Канжигалиным, однако тогда он от интервью наотрез отказался, потому что еще не был до конца уверен, что жизнь парня вне опасности. Однако теперь, когда рабочего, наконец, выписали из больницы, знаменитый павлодарский врач согласился рассказать об уникальном случае в своей практике.
- Этот пациент пролежал у нас в общей сложности девять месяцев. Последние пять - на реабилитации, поскольку у него не было жилья, и его некуда было забрать. Недавно его выписали в двухкомнатную квартиру, которую предприятие купило для его семьи. На моей памяти это, кстати, был первый случай, когда предприятие в нашей области купило пострадавшему работнику жилье.
- Почему лечение и реабилитация заняли так много времени? Насколько сильными были повреждения?
- У него площадь ожога составляла 85 %, из них 70 % были третьей степени (самой тяжелой - авт.). Из этих 70 % более половины были глубокими, а треть - пограничными.
- Это внушительные цифры. Вы говорили, что приглашали для консультации врачей из России.
- В частном порядке приезжал доктор из Новосибирска - заведующий Новосибирским ожоговым центром. Шли десятые сутки после аварии, и на тот момент пациент был нетранспортабельный, конечно. Во-первых, наш коллега удивился, что больной с такими травмами до сих пор жив - обычно люди при таких обширных и глубоких ожогах не выживают, умирают от шока. Во-вторых, он ознакомился с планом лечения и согласился с ним. По некоторым позициям у нас с медикаментами, кстати, получше, чем в Новосибирске. Но коллега отметил, что в любой момент прогноз может быть неблагоприятным. В общем, мы тоже это прекрасно понимали, но, тем не менее, как видите, удалось выходить этого больного. Помогали все - и предприятие, которое покупало дорогостоящие медикаменты для лечения, не входящие в гарантированный объем бесплатной медицинской помощи, и жена пациента. Этой женщине вообще нужно памятник поставить - и это не только мое мнение. Девять месяцев она ухаживала за ним и днем, и ночью - и еще за маленьким ребенком смотрела, у них - трехлетняя дочь. Все эти девять месяцев женщина жила здесь, в больнице, и стала нам как сестра: всегда вежливая, тактичная, никаких трений никогда не возникало у нас.
- Сколько операций вы ему провели?
- Три - все по пересадке кожи. Одномоментно не получилось не потому, что кожи не хватило, а потому что на пересаженный участок не должно быть давления. Была проблема чисто позиционного характера: если пересадили кожу на спину, то человек должен спать на животе. Потом пересаживаем кожу на передней поверхности - человек спит на спине. Должно было пройти время между этими операциями, именно чтобы не потревожить заживающие участки. И третью операцию мы провели на мелких участках, где была необходимость. Выкручивались, как могли.
- Сколько человек трудились над его выздоровлением:
- Наш коллектив: два врача - мы с Асхатом Амангельдиновичем (Мурсалимовым - авт.) и медсестры. По уходу за больным большая нагрузка ложится даже не на плечи врачей, а на медсестер - они у нас очень опытные. И очень хорошо, что жена пациента все это время была рядом, она героически помогала, самоотверженно. У нас, кстати, одно из немногих отделений, где родственникам разрешают быть все время рядом. Мы считаем, что психологически это гораздо легче, а значит, и лечение проходит быстрее.
- В каком состоянии вы выписали пациента домой?
- Весной ему присвоили инвалидность первой группы. В больнице во время реабилитации мы проводили физиотерапию, массаж. Самому пациенту нужно разрабатывать подвижность суставов. В дальнейшем многое будет зависеть именно от него, от его силы воли и духа - как он сможет восстановиться, самостоятельно двигаться, обслуживать себя. С ним работал психолог, говорил ему о мотивации в жизни: парень этот молодой, у него подрастает маленькая дочка - ради нее стоит жить и преодолевать себя дальше. Тем более, определенные условия ему создали: теперь есть собственная квартира, опять же. Вместо него сейчас это никто не сделает, ни один врач, но вообще, если парень будет настойчивым, то перейти хотя бы на вторую группу инвалидности - это возможно. Многое зависит теперь от него.
- Раньше удавалось вытаскивать людей с того света - или это первый такой случай?
- Я не помню, чтобы с 80-85 % люди выживали. Правда сейчас у нас лежит второй пациент - у него 90 % ожогов, щелочью. Он к нам попал в сентябре этого года. Однако мы надеемся вскоре его выписать - и о нем я еще чуть позже скажу.
- Девять месяцев в больнице без перерыва - это, наверное, тоже нечасто в вашей практике случается?
- Я помню случаи, когда люди лежали и дольше: в советские времена люди и по два года у нас находились, с меньшими по площади ожогами. Это сейчас с медикаментами лучше, и вообще пошла интенсификация лечения. И новые технологии, конечно, используются, которые ускоряют процесс восстановления. Космические технологии в прямом смысле этого слова. Например, этот пациент у нас лежал на специальной кровати стоимостью более 70 тысяч евро. На ней он постоянно - как бы в подвешенном положении. Если бы не она, мы бы не смогли его спасти. Это кровать непрерывного функционирования: снизу поступает поток теплого воздуха, и человек почти не соприкасается с поверхностью кровати. Одновременно происходит мягкий массаж и создается среда, в которой погибают микробы. Эта кровать помогает предотвратить одно из самых основных последствий сильных ожогов - потерю плазмы, жидкости в крови. Обычно у нас кто-то в ней да лежит, человек 10-16 в год.
- На нее попадают главным образом с производственными травмами?
- Дома тоже такие ожоги можно получить, особенно при пожаре. Но вот сейчас как раз второй пациент лежит, у которого 90 % тела обожжено - правда, глубоких ожогов только 3-4 %. Его перевели к нам из реанимации. Мы его прооперировали, пересадили кожу, все хорошо, все прижилось. Кожу взяли у него же, из тех 10 %, что не были обожжены.
Технология эта давно известная, но все же любопытная: врачи берут полоску неповрежденной кожи толщиной в 0,3 миллиметра, пропускают через прибор, который по своему функционалу напоминает лапшерезку: благодаря ему кожа увеличивается в объеме (в зависимости от настройки, до восьми раз) и может закрыть больший участок раны. Раньше врачи насекали полоски кожи вообще вручную, лезвием, теперь же и для этого есть специальный прибор.
- Можно ли брать кожу у другого человека?
- Нет, она не приживется. Есть только одно исключение: если люди - однояйцевые близнецы, то есть похожи друг на друга. Для разнояйцевых близнецов, просто рожденных в один день, это исключение не работает. Но у нас еще не было таких случаев, чтобы приходилось обращаться к донору-близнецу. В Астане и Алматы у нас еще культивируют кожу, но в этой ситуации мы обошлись своими резервами.
- Но могли и заказать кожу в одной из столиц, если бы не смогли обойтись?
- Да, она приживается стопроцентно, хотя там все равно надо комбинировать: часть этой кожи брать, а часть - самого человека. И чередовать полоски. Однако эти образцы трудно транспортировать, так что мы еще ни разу не обращались за ними. Ну и потребности не было, обошлись своими силами. Просто хорошо, что такая возможность в принципе имеется.
Пациент с 90 % тела - Александр Сычев. Он очень старается быть бодрым и верит в то, что сможет восстановиться.
- Я здесь с 11 сентября этого года. Так получилось, что на предприятии я попал в аварию, и меня обдало химическим раствором. Мне оказали первую помощь на месте, а потом доставили сюда, в первую городскую больницу, где за мою жизнь начали бороться. Сначала я был в реанимации - с большим количеством лекарств и обезболивающих. Теперь перевели в ожоговое отделение. Я так думаю, что скоро должны выписать. Потом начнется реабилитация. В первую очередь она будет касаться лечения глаз: из-за аварии я порядком потерял зрение. Буду глаза восстанавливать. Мое предприятие меня не оставило - благодарность им большая. Все необходимые лекарства были вовремя приобретены. Пообещали, что помогут и с реабилитацией. Я хочу большую благодарность выразить врачам реанимации и ожогового отделения первой городской больницы. Особая благодарность - лечащему врачу Марату Габдулловичу, который начал заниматься со мной, контролировал лечение с самого первого дня, еще даже в реанимации. Это хороший человек, досконально знающий свое дело. Благодаря врачам и медсестрам я выйду из больницы на своих ногах - а дома меня ждут жена и маленькая дочка, мне есть куда вернуться и к кому, это самое главное.